Самарский портал "Технологии, компьютеры"

Распевают, что попало,
А про тесто песен мало,
Про любовь и труд навалом,
А про тесто в год одна.
Иваси, «Песня про тесто»

14 апреля 2009 года в редакции газеты «Коммерсант-Волга» состоялась пресс-конференция президента Фонда социальных исследований Владимира Звоновского на тему: «Как жители губернии приспосабливаются к жизни в условиях экономического спада. Выгонит ли самарцев кризис на митинги протеста». На пресс-конференции были представлены результаты второй волны межрегионального исследования кризисного сознания (МИКС).

Объём выборки по Самаре составил 500 человек, время проведения – с 6 по 21 марта 2009 года. Как некоторые басни начинаются сразу с морали, так и презентация исследования началась с выводов. Правда, это были выводы предыдущего исследования, проведённого в ноябре 2008 года, но они носят настолько общий характер, что и сейчас сохранили актуальность.

• Cамарцы, как и россияне в целом, в своем восприятии кризиса делятся на две большие группы (Цветом выделены материалы межрегионального исследования кризисного сознания (МИКС), вторая волна) Во-первых, это – те, кто уже давно испытывает значительные экономические трудности. Для них кризис начался уже много лет назад (с 1991 года), а их уровень жизни уже много лет остается на довольно низком уровне.
• Во-вторых, это те, кто получил более или менее значительные выгоды в период экономического роста последних десяти лет. Эта группа оценивала первые последствия кризиса для себя гораздо менее остро, чем для других социальных групп и населения в целом. Они считали, что «полюс неблагополучия» находится вдали от них, в других регионах и социальных группах.
• И та, и другая группы полагали, что ухудшение экономической ситуации не носит необратимого характера, и если положение в экономике страны через год они еще оценивали невысоко, то были уверены, что через пять лет точно будет лучше нынешнего.

Интересной была оценка самарцами изменений в своей жизни с момента распада СССР и образования новой России. Доля горожан, ухудшивших свое благополучие почти за два последних десятилетия, уменьшалась почти монотонно за исключением 1999 года. Иначе говоря, почти все последние годы, если не десятилетия, самарцы оценивали свое благополучие всё выше, и нынешний кризис прервал эту тенденцию. Это меня удивило, поскольку, судя по «средней температуре» СМИ график должен был напоминать букву V с явно выраженным минимумом, приходящимся на 2000 год: постоянной скатывание вниз в девяностых и столь же стабильный подъём в двухтысячных. Второй момент ещё более важен: высота всплеска ухудшения уже сравнялась с годом дефолта, но пик ещё не пройден. И даже на пике дефолта количество людей, которым стало лучше, было больше чем сейчас.

Был приведён и детальный график сравнения ноября 2008 года с мартом 2009 года. Если в ноябре различия в оценках были минимальными – выделялась только молодежь – то сегодня, наиболее негативно происходящие изменения оценивают группы работающего населения (от 30 до 59 лет). Выходит, кушать пока ещё есть что, но кормить семью стало значительно труднее.

С «возрастным» графиком хорошо коррелирует «доходный» за тот же период. Видно, что если на первом этапе кризиса он затронул наименее обеспеченные группы горожан, то сегодня к числу его «жертв» стали относиться группы со средними и высокими доходами.

Интересно, хотя и закономерно, что негативные оценки ситуации среди наёмных работников выросли «всего» в 2 раза, а предпринимателей – в 8 раз. Предприниматель не делится с наёмными работниками прибылью, но и не заставляет их участвовать в убытках. Однако, если из полосы убытков выйти не получается, предприятие просто прекращает своё существование. Поэтому хотя негативные оценки предпринимателей сами по себе и не ведут к массовому недовольству, но если их прогнозы сбудутся – тогда уж это недовольство случится по полной программе.

А вот дальше корреляция нарушается. Несмотря на рост негативных оценок доля пессимистов падает, а нейстральных и даже оптимистов – растёт. Остановимся на этом подробнее. Авторы исследования предлагают такую классификацию оптимизма/пессимизма:

• Индивидуальный – оценка респондентами личного материального благополучия в ближайший год.
• Краткосрочный социальный – оценка респондентами благополучия «большинства россиян» через год.
• Долгосрочный социальный – оценка респондентами благополучия «большинства россиян» через 5 лет.

и делают следующие выводы:

• Если жители Самары настроены довольно пессимистично в отношении своего личного благополучия, то в отношении благополучия россиян в целом они настроены ещё более пессимистично.
• А вот более долговременную перспективу – 5 лет – горожане оценивают очень высоко. Долгосрочных оптимистов почти вдвое больше долгосрочных пессимистов (37% и 20% соответственно).
• Иначе говоря, самарцы как и прежде считают, что тяжелее всего придется другим социальным группам, а в целом кризис закончится и рост благосостояния возобновится.

Наверное, можно сказать и так: в среднем каждый человек оценивает свои собственные возможности выше, чем возможности остальных. Забавно.

Следующие два вопроса на которые отвечают жители Самары – это наши традиционные «кто виноват?» и «что делать?». Если сложить высказывания за капитализм и США, то получается, что в наших экономических бедах они виноваты примерно настолько же, насколько и наше собственное руководство. Не думаю, что такой же расклад случился бы во время бурного роста, когда искали бы не «кто виноват», а «благодаря кому».

График «Что делать в нынешней ситуации» я, честно говоря, просто не понял, мне кажется, вопрос прозвучал как-то некорректно. Президент и правительство делают свою работу, каждый из нас – свою, и каждый, по мере сил, старается что-то сделать для себя, семьи, страны. «Крутиться» и добывать деньги на пропитание за каждого из нас президент не будет, хоть в кризис, хоть без него. А сделать что-то за президента рядовой гражданин всё равно не в состоянии – есть решения президентского уровня, и только он может их принять.

Насчёт готовности в акциях протеста – обнадёживает. Считают возможным протестовать только четверть населения. Впрочем, здесь вопрос может быть не в количестве: и меньший процент хорошо организованных и вооружённых подручными средствами бунтарей могут бед натворить. Собственно, вопрос даже не в проценте готовых на протест, а в том, как люди видят выход из кризиса (выйти же все хотят).

Этот вопрос я и задал г-ну Звоновскому: на что конкретно надеются оптимисты и чего опасаются пессимисты, что, по мнению опрошенного народа, выведет нас к процветанию? Какие технологические, социальные, политические проблемы загнали нас в этот кризис? И чему, опять же, по мнению народа, мы должны способствовать (не важно, в какой форме)? Росту цен на нефть, развитию нанотехнологий, подъёму авиационной промышленности, замене Пупкина на Брюшкопузикова? И тут выяснилась совершенно убийственная для меня вещь: только 12% разбираются в подробностях кризиса. Я не удержался и переспросил: разбираются или имеют своё мнение? Ответ был очевиден, но я хотел, чтобы слова были сказаны. Г-н Звоновский ответил, что опрос не экзамен и отражает не реальные знания населения, а то, что население воспринимает за свои знания и тем самым создаёт новую социальную реальность, которая воздействует на общественную жизнь.

Это же страшная цифра: целых 88% населения, говоря словами классика, не чует под собой страны. Они могут и внезапно подняться на бунт, бессмысленный и беспощадный, а могут и молча терпеть любое издевательство над собой, потому что сказать по сути они не готовы. Может, это и есть первая причина кризиса?