Возле города Пекина
Ходят-бродят хунвэйбины.
Вспоминая о дискуссии Альберта Эйнштейна и Филиппа Ленарда (тоже, между прочим, Нобелевского лауреата, хотя и не столь известного, как Эйнштейн), историки науки чаще всего не идут дальше нацизма Ленарда, который действительно имел место в его рассуждениях об арийской и еврейской физике. Но было нечто, на мой взгляд, более важное с точки зрения самой науки. Эйнштейн получил Нобелевскую премию за прояснение квантовой природы фотоэффекта, во многом основываясь на экспериментальных данных Ленарда, при этом сам Эйнштейн никаких собственных экспериментов не проводил, а потому, с точки зрения Ленарда, награду получил незаслуженно. Знаменитая теория относительности, главную заслугу в создании которой приписывают Эйнштейну, тоже была выведена им на основе экспериментов Майкельсона-Морли, в которых те пытались измерить скорость «эфирного ветра», и к которым Эйнштейн не имел отношения. К тому же в качестве математического инструмента Эйнштейн использовал преобразования Лоренца-Пуанкаре, которые сами по себе уже достаточно полно описывали то, что наблюдали Майкельсон и Морли, и которые (опять парадокс) были разработаны до наблюдаемого в эксперименте явления. К ушедшим к тому времени в иной мир Лоренцу и Пуанкаре Филипп Ленард не придирался, а вот его современник Эйнштейн своим нарушением правильной научной работы (эксперимент – анализ данных – теория (нахождение зависимости)) приводил его в бешенство.
Не пытаясь хоть сколько-нибудь приблизиться по масштабу к великим, хочу сказать, что и здесь был пройден аналогичный путь: сначала я увидел некую странность в доносящемся до меня информационном шуме и стал строить теории, а потом коллега предоставил факты, эту теорию подтверждающие.
Итак, теория.
Наверное, первое подобие образования, которое появилось в природе – это детские игры хищных зверей. Наши любимые домашние питомцы – собаки и кошки, как раз из этого отряда, поэтому все мы имели возможность наблюдать, как щенки и котята готовятся к взрослой жизни… чего в «предполагаемом» виде, на самом деле, ни у кого из них не будет: вместо жертвы, которую нужно поймать и убить – миска с едой, которую регулярно ставит хозяин. Что здесь важно: это именно подобие образования, поскольку это не процесс тренировок с его повторами упражнений, а сразу имитация реальной охоты: притаиться, броситься, догнать, вцепиться в горло.
А вот то, чему обучает человек служебных собак, уже образование настоящее. Сидеть, лежать, идти рядом – это элементы того, что понадобится (или может понадобиться) при несении службы, и, как это не удивительно, ничем не отличается от военной муштры.
Собственно, всё развитие образования, которое с одной стороны следует за усложнением человеческой цивилизации, а с другой обеспечивает её дальнейшее усложнение, и заключается в его всё более подробном структурировании. Это ведёт также к увеличению срока обучения и, как следствие, разрыва между получением первых знаний и их использованием в профессиональной деятельности. Например, арифметике учат в начальной школе, а первые реальные инженерные расчёты придётся делать лет через 15.
Лично меня это никогда не смущало. Возможно, дело в родителях и среде, в которой я вырос, где такое положение дел представлялось естественным – сначала выучись хорошенько, а потом уже работай. А может (что не исключает первого) просто было интересно познавать мир, благо литературы всегда хватало. Ильин, Перельман, Бахнов, Гарднер – с удовольствием перечислял бы и дальше, но это уже точно выйдет за рамки задуманного материала. Кстати, о собаках: они дрессируются (дают себя дрессировать) не за еду, а тоже потому что им интересно, когда с ними занимаются. Моя жена поощряет собаку кусочком сухарика или сыра размером с ноготь – и собака счастлива, получив свою «пятёрку» как свидетельство того, что она угодила хозяину.
В институте было уже не просто интересно, а увлекало с головой. Начертательная геометрия и черчение – язык, которым обязан владеть каждый конструктор, и без которого ты не сможешь сформулировать свои идеи. Сопромат, дающий представление о том, что чувствуют элементы конструкции под нагрузкой. Детали машин – своего рода макроязык конструктора. Термодинамика, газодинамика, и на их базе уже специальная дисциплина – теория и расчёт лопаточных машин – это уже подводит студента к умению проектировать компрессоры и турбины.
Можно было записаться с СНО (Студенческое научное общество), и тогда кроме обязательных лабораторных работ проводить эксперименты, работая на подхвате у настоящих учёных. На производственной практике тоже приветствовалось, когда студент не просто наблюдал и составлял отчёт, а устраивался на временную работу, чтобы лучше почувствовать это самое производство.
Ближе к окончанию института пошли курсовые проекты: с десяток листов чертежей, расчёты, пояснения. Венец – дипломный проект, в котором ты должен был продемонстрировать если не всё, чему тебя учили, то очень многое. После чего человек считается готовым к самостоятельной работе – к той, к которой его готовил вуз.
Все эти очевидные вещи я сформулировал после того, как узнал об идее вместо этой выстроенной системы сделать нечто иное – стартап как диплом. И первый же запрос выдал такое, отчего мне, человеку, хоть и никогда не преподававшему в высшей школе, стало попросту жутко. Тем более, что это было государственное издание, орган Правительства Российской Федерации. Судите сами:
Эксперимент по защите стартапов начался еще три года назад. "Пионерами" стали студенты двух российских вузов - Дальневосточного федерального университета и Томского политеха. И сегодня стартап как диплом здесь уже вполне обычная история. Например, выпускница магистратуры Школы цифровой экономики ДВФУ Анастасия Храмцова только что защитила проект по разработке солнечного паруса для малых спутников формата CubeSat.
- Солнечный парус - модуль с отражающей поверхностью, чаще всего это легкий полимерный материал с тончайшим напылением алюминия, - рассказывает Анастасия. - Парус помогает выводить космические аппараты на нужную орбиту за счет давления солнечного света, без использования двигателей.
Команда Анастасии (а стартап - это всегда командное дело) уже получила первую инвестицию на развитие проекта - от технопарка "Русский". Средства пойдут на усовершенствование прототипа модуля. А в будущем году ребята планируют провести полноценные испытания на спутнике, который запустят в космос их коллеги - выпускники магистерской программы "Дистанционное зондирование Земли". Это будет возможно благодаря сотрудничеству ДВФУ с "Роскосмосом".
Господи, да это же пересказ рассказа Артура Кларка «Солнечный ветер», который я помню ещё со школьных времён!
Если бы сшить вместе паруса всех клиперов, какие в прошлом белыми тучками летели над Индийским океаном, то и тогда они не сравнялись бы с парусом, в который «Диана» ловила солнечный ветер. А вещества в нем чуть больше, чем в мыльном пузыре: толщина этих двух квадратных миль алюминированного пластика всего лишь несколько миллионных дюйма.
– До старта десять секунд. Все съемочные камеры включить.
Такой огромный и вместе с тем такой хрупкий – уму непостижимо! Еще труднее освоиться с мыслью, что это тончайшее зеркало одной только силой уловленных им солнечных лучей может оторвать «Диану» от Земли.
Далее в материале РГ (так и слышалась бравурная музыка) сообщалось, что стартап уже получил государственные инвестиции, которые пойдут на проведение реальных испытаний на спутнике, который в 2021 году в сотрудничестве с Роскосмосом запустят в космос их коллеги - выпускники магистерской программы "Дистанционное зондирование Земли".
Разумеется, мне захотелось узнать подробности, чтобы на примере этого проекта проследить и понять, как же такое оказалось возможным. Вопрос в социальную сеть – и, как с той фотографией трамвая, откликнулся человек, знавший всю эту историю от истоков. Первую, вторую и последнюю третью части истории написал он, я только немного подредактировал. Прочитав текст, вы поймёте почему он не захотел «светиться», а я, пользуясь случаем, обещаю, что как только он изменит свою позицию, поставлю под материалом его фамилию.