Самарский портал "Технологии, компьютеры"

Лучше нет для нас подарка,
Чем зеленая байдарка.
Юрий Визбор

На заводе, где я работал, как и на большинстве советских заводов, было два главных инженерных подразделения: отдел главного конструктора (ОГК) и отдел главного технолога (ОГТ). Конструкторы придумывали что сделать (конструкцию изделия), несли это на согласование к технологам, которые сначала подтверждали, что это можно сделать (графа «технологический контроль» в штампе чертежа), а потом подробно описывали, как это следует сделать (технологию изготовления изделия). Разумеется, грамотный конструктор, разрабатывая изделие, тоже представлял себе технологию его изготовления и всегда был готов к дискуссии с технологом, но формально роли распределялись именно так. Иногда внутри ОГК существовало дизайнерское подразделение, задачей которого было подобрать цветовую гамму, спрятать под кожухами особо безобразно выпирающие потроха ¬– в общем, не меняя конструкции изделия украсить его «рюшечками».

Конечно, существовали категории изделий, которым «рюшечки» были категорически противопоказаны, и которые без всяких «рюшечек» прекрасно выглядели. Как правило, это было что-нибудь военное или произошедшее от военного. Известно замечательное выражение Андрея Николаевича Туполева о том, что некрасивый самолёт не полетит – так оно и есть, поскольку целесообразная аэродинамичная форма воспринимается на подсознательном уровне как совершенная и эстетичная.

Разумеется, технологи не всегда подтверждали возможность изготовить изделие на своём предприятии. В этом случае у конструктора было 3 пути:

• добиться внедрения на своём предприятии технологии, позволяющей изготовить изделие;
• найти предприятие, способное изготовить изделие и договориться об изготовлении;
• изменить конструкцию.

Мне довелось работать на заводе, производящем крупные высокоточные станки, месячный выпуск которых исчислялся в десятках или штуках. Если новая технология влияла на основные параметры станка, она имела шанс быть внедрённой. А вот в случае элементов, упрощающих конструкцию и улучшающих внешний вид, это было нереально. Также нереально было купить: всё в СССР централизованно распределялось по фондам, и пытаться пробивать (именно это слово употреблялось!) поставку нескольких единиц несложных узлов через Москву гарантированно встречало непонимание как на уровне администрации родного предприятия, так и выше. Например, требовался гидроцилиндр малого диаметра с большим ходом. Изготовить такой на внутришлифовальном станке нереально, требовалось раскатывать внутреннюю поверхность, внедрять новую технологию. А годовой план – около 20 штук. На заводе через дорогу такие гидроцилиндры производились, но это уже другое министерство, а значит, вопрос надо было решать через Совет Министров СССР. Сама по себе поставка этих цилиндров с соседнего завода была бы экономически целесообразной и повышала бы технический уровень нашей продукции, но связанные с ней организационно-юридические сложности ставили крест на таком решении. В условиях натурального хозяйства каждый завод (перефразирую известную песню) лепил свои изделия из чего мог и что позволяли его технологические возможности. Например, почему байдарка, вынесенная в эпиграф, была зелёной? Да потому, что почти всё гражданское производство в СССР существовало как довесок к военному, а военным требовался брезент камуфляжного цвета.

А теперь перенесёмся «за бугор». Там конструкторам станкозавода и в голову не придёт разрабатывать гидроцилиндры. Конечно, при покупке нескольких штук цена каждого экземпляра будет повыше, чем при покупке нескольких вагонов цилиндров, но в любом случае она будет ниже, чем при собственном проектировании и производстве. Но и в самой компании, производящей гидроцилиндры, всё идёт не так, как на советском заводе. Сначала там разрабатывается не конструкция конкретного гидроцилиндра, а некая концепция: форма и материал уплотнений, способы крепления крышек, сопряжение с другими элементами конструкции и пр. Параллельно с этим разрабатывается способ изготовления деталей гидроцилиндра, его сборки и ремонта. Поскольку планируются большие объёмы выпуска (уж точно не единицы экземпляров), то на этом этапе возможен заказ или даже проектирование специализированного оборудования. Всё вместе – и конструктивный концепт, и неотделимый от него способ изготовления, называется «technology». Когда «technology» создана, следует этап под названием «design» – детальная проработка компонентов, модельного ряда, цветовой гаммы и прочих подробностей. Возможны были и итерации, когда «designer» просил доработать «technology». При этом важно то, что компания, выходя на рынок с новым модельным рядом, обязана была продумать каждую мелочь, оттого изделия получались не только функциональными, но и красивыми.

Каждый раз, когда сталкиваюсь в тексте с «technology» и «designer», я пытаюсь подобрать русские слова, адекватно отражающие смысл этих терминов, и очень часто не нахожу ничего подходящего. Но в один прекрасный (без преувеличения) день я вдруг понял, что на уровне языка эта проблема в принципе нерешаемая. Существует разумный, основанный на целесообразности, путь создания изделий через «technology» и «design», и неразумный, с одной стороны скованный абсурдными правилами, а с другой – подпитываемый стремлением отчитаться о том, как мы догоняем и перегоняем. Думаю, здесь можно обойтись без приведения примеров – они и так всем известны.